Совершенно случайно выяснилось, что песня «Морпехи» существует с конца прошлого века. Написана она была для дембелей призыва 1987 г. всех родов войск ракетчиком Сергеем Терновым. Итак, предыстория песни, рассказанная автором.
Песня была написана в 1989 г. в клубе одной из частей Ракетных Войск Стратегического Назначения (32156). Командиром моего дивизиона был майор Олег Остапенко, который на сегодняшний день является Главкомом Космических Войск России. Дело было на заре перестройки. Под патронажем замполита части нам было позволено создать свой ВИА. Мы его назвали «Шанс на успех».
Почти все песни в нашем репертуаре были авторскими. Помимо нашей части мы выступали в соседних частях и близких к нашей части селениях. Были записаны две кассеты (бобины) - плод полуторагодового сотрудничества. Потом я уехал домой в Ташкент. Тогда же часть наша была расформирована в связи с подписанным Рейганом и Горбачевым договором о сокращении ракет средней дальности (СС -20).
А записи начали распространяться по Украине. И теперь, спустя двадцать два года, неожиданно для меня, нас стали находить люди, которым нравилось наше творчество. На записи есть наши имена: моё, Сергей Логинов, Лев Ломакин, Анзор Разгоев, Сергей Афанасьев, Пузаков и др. Сейчас уже всех не помню. Состав менялся в связи с очередной демобилизацией.
Песня «Снег в ноябре» была написана одной из последних и задумывалась как некий «дембельский аккорд». Просто писал, что было на сердце. Адресно она посвящалась всем «срочникам» призыва 1987 года для всех родов войск. Именно поэтому в нее включены все исторические события того периода (Афган, Фергана, Грузия, Прибалтика, подлодка «Комсомолец», обнищание страны). А строчка «… мы висли на тросах, на размыкателях и обнимались в ночь с боеголовками» имеет свою узкую, ракетную специфику.
Сейчас нахожу на сайтах в сети различные варианты этой песни. Афган стал Чечней, «бидже» - пижоном, солдат – морпехом. Я не против. Рад, что песня живет своей жизнью. Кого-то вдохновляет, кого-то утешает. Но полагаю справедливым, чтобы и первоначальный вариант, от автора, имел бы возможность быть на виду. Хотя бы ради памяти тех, кому она была адресована.
А вот так выглядел текст песни в авторском варианте:
Снег в ноябре,- суровый снег, Нас приласкал гражданкой проспиртованных. И мы пошли – салаги на заре, Забрали нас долгами арестованных, Нестройный строй… Навзрыд прощались девочки, И обещали ждать: «Ах, вы служите, мальчики!» И мы хотели грызть и мы хотели рвать За то, чтоб жили вы, трудились ваши пальчики Над письмами.
Ломали нас, как спички на морозе, И прорастали вновь, кто не умел ломаться. Мешали с грязью нас, роняли, как подкошенных, Чтоб научились мы в атаки подниматься.
И крик "УРА-А-А!!!" втоптался в наши души, Кровавый стяг служил святой иконой. Мы били в барабаны, по рожам и по нервам, Войной и ратной песней зачарованные.
Нас не страшил дисбат, нет, не его боялись, Боялись не прийти по дембелю домой. Вдруг не дождется мать, друзья порастеряются, И кто-то спать уляжется с девчонкой дорогой.
А письма шли, и поначалу нежные, Но каждому в последствии потом пришлось читать: "Прости, солдат, ошибка вышла глупая, Я не тебя люблю и некогда мне ждать".
И мы плевались Ольгами и Ленами, И жгли чинарики губами обожженными. И по отбою жилами и венами Вязали души к телу напряженному, Пытаясь их понять, но так и не смогли.
А время шло, и мы везде по-разному, Несли свой щит по приказанью «меченных». И шли вперед, несмело оборачиваясь, Чтоб видеть всех убитых и калеченных.
Мы шли в Афган, и возвращались мертвыми. И нас потом судили пересудами. И на заставах обнищавшей Родины Цеплялись за курок пальцами грубыми.
Мы висли на тросах, на размыкателях, И обнимались в ночь с боеголовками, И утопали на подлодках атомных, И оттого шутили мылом да веревкою.
Народный фронт нас наградил проклятьями, Биджё сказал, что стали мы убийцами. Нас в Фергане расстреливали искренне, И мы от ненависти посерели лицами.
Мы не могли понять оплаканные мамами, Отправленные, чтоб служить добру святому вроде бы, Как становились мы почти что ветеранами Войны гражданской на своей же Родине.
Там, где стоит родимый дом, А у окошка мать… И думает о том, что редко пишет сын. Глотая никотин, сын думает о том, Как тяжко мы живем…
От счастья мир далек, А завтра марш-бросок, А через час отбой, И фильмы в выходной, И третьи сапоги, И каждый день в тиски, И тянутся часы по распорядку дня…. А ну-ка запевала браток, Подбрось-ка к небу чистый глоток. Про дембель долгожданный мочи, Кусок души в солдатской ночи, Про то, как возвратились мы домой, Пой, запевала, пой – (3 раза) Отвоевали своё, у-о-о, Два лета, две зимы. Нас встретят девушки, бульвары, сады В объятия свои. Вновь побегут для нас счастливые дни, Прощай казарма, автомат и сапоги. Отвоевали своё, у-о-о, Два лета, две зимы. Отвоевали своё… Отвоевали своё… Отвоевали своё…
